Вспоминая о главном... (превью к описанию квеста на втупление)

Мягкое свечение недовольно потрескивающей на столе свечи не способно разогнать сгущающийся сумрак в импровизированной лаборатории. И это бесит, это выводит из себя. Впрочем выводит из равновесия обычно спокойную нравом бывшую жрицу сейчас все и вся. Сотни миль по холмам и склонам в поисках реагентов, тысячи порывов ветра под крылом, грязь на одежде, которую уже не отстирать - не отбелить даже магическими порошками – и все это сгорает в туне алыми каплями добавляемого в смесь реагента. Результат продолжает ускользать из тонких пальчиков с каждой последующей аддикцией экстракта в реторты. Губы искусаны в кровь, пальцы потемнели от постоянного контакта с многочисленными, порой ядовитыми зельями, а ладони истерты в мозоли вечными объятьями лопаты. Но изо дня в день продолжается одно и то же: судорожная подготовка, кропотливая работа над реагентами в душной, мало освещенной, а потому плохо пригодной для научных изысканий, лаборатории и как всегда эффектный результат, сомнительной пригодности. О, небо! – взмолилась девушка, поспешно отдергивая руку от треснувшей колбы – хоть дьяволу душу отдам за успех…
И, словно повинуясь зову, дьявол тут же появился… Конечно, это был не совсем обычный дьявол, а скорее просто чертенок. И, конечно же, ей подавно не нужна была ничья душа в отличие от манящей тяжести кошелька. Но в умении измываться над грешными душами появившейся особе мог бы позавидовать самый взаправдашний дьявол.
- Отрицательный результат – тоже результат! – протянула игриво внезапная гостья, небрежно присаживаясь на край стола. Старый стол тихонько скрипнул, напоминая о своем почтенном возрасте, но должного уважения к своим летам так и не дождался, как не дожидался его никто от коварной зеленоглазой Меррит. Меррит уважала дружбу, верность, преданность, ловкость и остроту ума, но никак не лета и не скрипучую мебель.
- Снова весь день моталась по холмам? – все так же игриво продолжила она.
- Я не возьму в толк что же я делаю не так… Сто раз проверила формулу, перечитала все свитки, перерыла все библиотеки на предмет ошибок переводов, провела тройную очистку реагентов. В этот раз даже использовала воду из чистейшего источника, что подле Омута печали…
- Не переживай… сегодня вышло более удачно чем обычно.
- Да-да, на этот раз я ничего не взорвала и никого не отравила… - буркнула алхимик-неудачница в ответ.
- Ну,… старая лаборатория не зря называлась старой, а кошек в этом городе более чем предостаточно…
- Ты же знаешь, что Няшка сам полез пить ту дрянь! Я только отвернулась.. а он тут как тут…
- Судя по тому, что он потом вытворял, пару недель гоняясь за горожанами и воображая из себя тигра, ты не так уж безуспешна. Вот только плоды твоих трудов решиться попробовать воистину неустрашимый герой. – хихикнула Меррит.
- Боюсь, я бездарность… - вздох... глубокий, полный смиренного отчаянья вздох.
- Не ерунди! Аптекари не обожали бы тебя так, если бы ты была бездарностью. Просто тебе нужна цель. Понимаешь, учение должно служить какой-то великой цели, или ан худой случай просто цели, но никак не быть побегом от самой себя.
Отрицать было бессмысленно. Чертовка всегда была права – она как никто другой умела читать души людей... и не только людей, что собственно и позволяло ей сочетать основную профессию друида с далеко не основной, но более прибыльной и экспрессивной профессией вора.
- Знаешь, ты должна найти себя… Ну поискать его, это… как его… свое предназначение, как каждое утро ищешь молочай и нектар на склонах Белых гор.
Бывшая жрица, а в настоящем просто травница с замашками алхимика не выдержала и хмыкнула – сравнение предназначения с довольно колючим молочаем показалось ей как забавным, так и печально правдивым.
- И как же прикажешь мне его искать? Копаясь в грязи и подставляя спину назойливому утреннему ветру? – парировала она подруге.
- Думаю и грязи на твоем пути будет немало… и бури тебе еще предстоит выдержать не сломав крыльев. А вот начать думаю, тебе стоит.. ну скажем с города Драконов…
- Там произрастает какой-то особо сочный «молочай»?
- Полагаю, лучше… там произрастает мудрость, а ее в наше время осталось гораздо меньше, чем полезных трав для снадобий… - веско заметила друид, легонько спрыгивая со стола. Последний одарил комнатушку благодарственным скрипом за чудесное избавление.
- Надо же.. мудрость! Ты забыла, как я сыта мудростью?
Глаза Меррит сузились, превратившись в тонкие зеленые щелки, что обычно выражало крайнюю степень внимания и обеспокоенности:
- Не горячись.. кроме того, я попрошу тебя сделать мне одолжение и отправиться туда. Некая Ашилла занимается проблемой поиска лекарств для друидок.
- Что то серьезное? – тут же насторожилась жрец. Известие о чужой беде было способно заставить ее  забыть о колкостях  и собственных обидах на весь мир.
- Я знала, что ты согласишься! Это у вас сидов в крови – вам надо помогать кому-то, оберегать.. бросаться за кем-то в самую гущу пекла, чтоб вытащить, вылечить, поддержать… Вы так… саможертвенны! Возможно, из-за этого только сиды и способны стать жрецами… У всех остальных на это просто не хватает духу! Вы так беспечны в этом благородстве, и так прекрасны…
- Не восхищайся глупостью… к тому же не забывай, что кроме жертвенности нам присуща малодушная прагматика. – заметила неудачница-жрица, сметая со стола остывшие осколки лопнувшей за время разговора колбы со смесью. Процедура выдалась не быстрой и не особо приятной, ибо смесь имела не только неприглядный вид, но и ядреный, просто таки разящий запах. Обе поморщились – жрица немного величаво,  закрывая нос свободной рукой, друидка – смешно посапывая и отдаляясь в сторону от разящих последствий очередного эксперимента.
- Пустое… ты сама убедишься, что не веришь в последнее… впрочем, я отвлеклась. Я ведь не на твои изыскания полюбоваться пришла. Я скоро уезжаю…
- Надолго? – синь глаз стала серой, чуть ли не стальной… как будто на ясное солнечное небо внезапно насунулась грозовая туча.
- Надеюсь, что да. Дело выгодное… знаешь, я ведь давно мечтала покинуть этот занудный, напыщенный городок. А тут подвернулось такое дельце, где нужны мои непрямые профессиональные умения. – лукаво улыбнулась Меррит.
Ну вот, и снова одна… Вся жизнь – мытарство от потери к потере. Какой то глупый, замкнутый цикл череды встреч, знакомств, дружбы и расставаний… и так всегда, и ни разу еще не случилось иначе… Однако закончить череду печальных дум чертенок не дала.
- А тебе я тоже рекомендую покинуть это дрянное место – тут кисло, как в бочке из-под квашеной капусты. Поезжай в город Драконов, помоги друидам. И я буду спокойна, что ты не сходишь с ума здесь среди вонючих колб сама, и ты мир узнаешь…
- Я знаю мир… - он стар и полон дряни! – в ответ выпалила  горе-жрица.
- Ты знаешь птиц, летящих на манок… - тут же подхватила друидка, немного изменяя всем известные строки, к сожалению, никому неизвестного автора.
- Я знаю, как звенит юань в кармане…
- И как поет заточенный клинок!
- Я знаю, как за хвост ловить удачу! – вне очереди вставила чертенок
- Всех растолкав и каждому грубя? – притворно спросила жрец, коверкая строки оригинала неуместным вопросом. Автор не задавался им, он утверждал... однако именно в этом жрица никогда не была согласна.
- Я знаю - только так, а не иначе!
- Я знаю все, но только не себя…. – одновременно закончили декламирование обе девушки.
- Так что там с друидками? – наконец прервала жрица нелепое затянувшееся  молчание.
- Честно? Не знаю… у меня могут быть ненадежные источники, а потому сказать конкретно ничего не могу. Тебе надо встретиться с Ашиллой в городе Драконов. Она часто бывает у старосты города, так что думаю найти ее не составит особого труда.
Снова молчание, какое-то нелепое и тягучее. Что хочет сказать подруга, но чего боится произнести? Казалось, между нами уже давно нет таких тайн… На это раз первой заговорила она.
- И я попрошу тебя, не упоминай обо мне… ты же знаешь, я не люблю, когда мое имя слишком часто срывается с губ посторонних. Просто скажи, что узнала о их клане и желаешь испытать себя… Уверена, она попросит тебя заняться именно этим.
- Клане? – синие глаза стали неправдоподобно огромными.
- Что ты так пугаешься.. не переживай, они далеки от политики, и думаю им решительно наплевать на твое прошлое. – поспешила успокоить чертенок.
- Но.. как же так? Клан и вне политики?! – не унималась беловолосая.
- Говорят, это необычный клан. Они – Хранители.
- Хранители? Хранители чего?
- Никто толком не знает чего. Но мне кажется, они - Хранители душ!
Чертовка как всегда оказалась права… Но это, уже совсем другая история.

Отредактировано Nevil (2008-07-28 16:28:48)

Забыть, чтобы вспомнить...  вспомнить, чтоб забыть....

Если кто нибудь помнит наши диалоги точнее, пожалуйста, укажите на неточности
Текст будет исправлен с превеликим энтузиазмом

Закатный румянец золотил кроны изумрудной листвы, распластавшейся густым пышным ковром где-то там, далеко внизу под крыльями юной сидхи. Лес был действительно Изумрудным, и название сие нисколько не приукрашало и не льстило могучим, полным жизненной силы кронам, широко  распростершим свои объятья окружающему миру. Закат был прекрасен, тих и печален в поднебесной тиши. Плачущие небеса… - невольно в голову лезла мысль, которой давным-давно было приказано покинуть пределы сознания, но проказница оказалась не так то проста, и то и дело вновь заглядывала в душу с новыми приступами отчаянья и тихих истерик.
- Посмотри, какой дивный закат… Небо плачет…
- Да, мы все умылись слезами в последние дни… даже небо…
- Сколько крови отдано зря… Сколько страхов выпущено, сколько боли… А знаешь, мне порой кажется, они хотят показать нам кто мы есть на самом деле, хотят научить нас любить преподав уроки страдания. Но мы упорно не желаем учиться, и потому они берут розги покрепче и удары их становятся все сильнее… Как у сурового, но справедливого учителя…
- Да и….
- … и потому все это не имеет смысла. Мы должны бороться с собой, а не с ними. Мы должны научиться побеждать себя… А иначе это не остановить…
- Так вот что тревожит тебя все эти дни?
Теплые ладони легли на плечи, желая согреть юное хрупкое существо от порывов холодного ветра. От таких прикосновения становиться не то что теплее, становится невероятно жарко, а душу раздирает противоречивое желание одновременно сбежать, раствориться в закате и остаться в плену этих рук навсегда. Впрочем, выбор не за мной – под гипнозом близости тело просто отказывается повиноваться его исконной хозяйке, замерев в трепетном ожидании и не в силах ни отодвинуться, ни приблизиться хоть на йоту.
- Нет… меня волнует совсем другое…
Бархатный голос замирает, казалось бы, на какой то высокой, не вовремя оборванной ноте и ладони больше не желают согревать меня, от чего вечерний холод кажется еще более жестоким и пронзительным.
- Я более не пригоден для битв. Я научился бояться. Нет, не подумай… не боли, не смерти. Во мне поселился самый гадкий страх – страх потери.
Ничего не понимая под градом внезапных признаний, я с отчаянным желанием помочь всматриваюсь в уже давно знакомое благородное лицо. Пусть немного высокомерное, но умеющее так непринужденно по-детски улыбаться вдали от шума битв и стонов раненных.
- Когда я смотрю на тебя, вот такую как сейчас, все окружающее нас теряет свое значение. Какая разница кто с кем сражается! Люди, зооморфы, сиды – все равно кто мы, мы вечно что-то делим, чем-то недовольны и первое, что нам приходит в голову решить спор кулаками. Все пустое, все так ничтожно по сравнению с твоим ликом в свете плачущих небес. Но там, на поле битвы меня начинает снедать страх, я отвожу отряд в надежде оказаться рядом с тобой плечом к плечу. Я хочу видеть, что ты выходишь живой, хочу знать, что кровь на твоих руках и лице - кровь других солдат, но не твоя… Я не могу жить без гарантий, что твои глаза посоревнуются проникновенностью и глубиной с небом и завтра…
Память обжигала, травила и грызла душу, словно жестокая тварь. Воспоминания раз за разом воскрешали потрепанный слезными ночами образ – смелый, отчаянный и такой ранимый. Я запомнила его именно таким, а еще помнила кровоточащий закат и слезы неба. Сотни тысяч раз, разыгрывая роль собственного палача, я пыталась представить его в последние минуты – израненным, умирающим, но не сломленным, раздираемым на куски бездушными тварями вдалеке от холодных огней заставы людей, за спасение которых он оплатил жестокий счет. Однако память оставалась непреклонной, наотрез отказываясь менять что-либо в образе совершенного, как я позже поняла, защитника. Я пыталась изменить воспоминания, затем пыталась просто изгнать их из глубин собственного сознания, но забвение, казалось, всегда имело лишь одну цель. Я забывала, чтобы вспомнить… Вот и сейчас забудусь! Буду помнить только о странных происшествиях с друидками, о Меррит, о просьбе помощи разобраться во всем этом, о мудрой Ашилле, чудном помощнике аптекаря, о прекрасной друидке Соре, связь с правителем города Драконов которой до сих пор остается для меня загадкой. Буду помнить даже об этом странном стражнике, который умудрился невесть где изучить латынь, но так и не смог распознать в тексте свитка отдельные слова.
Буйство красок лесной чащи сменилось редкими шпилями шести башен, окружавших храм Орхидеи, словно молчаливые аколиты. Сам храм был переполнен всевозможным людом различных рас и профессий, и я уже приготовилась вспоминать все эпитеты по поводу людей и не только, способных превратить даже храмовый двор в балаган, когда на крыше одной из построек заметила фигуру стража. Он подставлял лицо заходящему солнцу, и казался полностью поглощенным беседой с каким-то типом. Забрался все-таки поближе к небу! – беспричинно обрадовалась я внезапному осознанию того, что небо не чуждо даже людям. Совершив пару кругов над крышей, я опустилась прямо перед стражем и его собеседником. Впрочем, крылья я складывать не торопилась.
- Решился все-таки полюбоваться небом! – начала я разговор непринужденной фразой, так если бы мы были сотни лет знакомы и расстались всего каких-то пять минут назад. Я и сама не ожидала от себя такого, однако сегодня, во время плачущего неба, мне было решительно все равно кто что обо мне скажет или подумает.
- Тут просто вид красивый… - ответил за стража его компаньон. Только сейчас я обратила на него внимание… То ли я схожу с ума, то ли призраки памяти гоняться за мной по пятам, не оставляя в покое уже не только во снах, но и наяву. Собеседником стража оказался сид, ясноглазый, с прекрасными, о небо, рыжими волосами! Золотистое пламя его волос обжигало воспоминаниями не хуже плачущих небес, так что некоторое время я просто пыталась сообразить, что же это – мираж или жестокие происки равнодушной реальности. Я что-то выдала с отчаянной небрежностью о красоте вида и снова погрузилась в казуалистический самоанализ, то и дело, поглядывая в сторону огненногривого сида.
- Мрачноватый отсюда вид… - прервал мои судорожные попытки придти в себя страж.
- Да, а при первом знакомстве он таким не казался! – выпалила я.
- Это ты о ком? – удивился страж и наконец то одарил меня взглядом. Взгляд темных глаз был очень пронзительный, и показался немного печальным
- О тебе, конечно же!
Сид заулыбался, а страж показался мне совершенно сбитым с толку…
- Ах, простите мое невежество, я не представилась… я  - Невил. – запоздало вспомнила я о правилах приличия, которые, насколько мне не изменяла память, имели одинаковую силу и на напыщенном приеме и на посиделках на крышах храмов.
- Меня зовут Рыжий Кот! – протянул на распев теперь уже знакомый сид, словно действительно был котом.
- Это моя ошибка… я вас не представил. – спохватился задумчивый страж.
- Да мы уже и сами справились! – отрезала я в ответ и тут же обратилась к Коту. – Позвольте лишить Вас столь приятного компаньона. Сожалею вас прерывать, но у меня строчное дело…
- Конечно –конечно. Я полностью предоставляю его Вашему вниманию. Наслаждайтесь общением.
Галантность Рыжего Кота была действительно по-кошачьи нежной и притягательной. Даже когда я присела рядом со стражем и развернула свиток с частичным переводом, любезно составленным друидкой Сорой, внимание мое никак не хотело оставлять необычного сида в покое.
- Этот сид… он такой… такой странный… - тихонько шепнула я, стараясь чтоб фраза не долетела до самого объекта обсуждения.
- Сид как сид. – не поддержал моего восторга задумчивый страж.
- Да нет же! Его волосы… такой необычный цвет…
- Что тут необычного? Не всем же сидам высветляться в белый цвет! – кажется, голос стража наполнился нотками раздражения.
- Что??? Сиды никогда бы не стали выбеливаться или красится! Небо дарит нашим глазам цвет, облака – красят наши волосы… Но этот сид, такой.. солнечный… - не удержалась я от крутившегося в голове эпитета. Тем временем Кот, кажется, следил за нашими перешептываниями с толикой интереса и легкой, непринужденной улыбкой. О небо, эта улыбка…
- Какой необычный сид… - не унималась я. Взгляд стража стал немного строгим, слегка раздраженным и бог весть оттенки еще каких эмоций появились в темных, бездонных глазах.
- Я рекомендую Вам его! – отрезал он. – По крайней мере, как хорошего собеседника. И все же, может быть перейдем к свитку?
- Что? К свитку? К какому свитку?
В гамму эмоций, отражаемых во взгляде стража, органично и вполне уместно вплелась ирония. Злясь на бледность собственной кожи, на которой, даже легкий румянец казался алыми пятнами, я отчаянно боролась с  волной смущения и тихо прошептала:
- Ах свиток… да, так что в нем? Кстати, как мог изучавший латынь не распознать в тексте латинских слов?
Мой вопрос остался без ответа. Немного поразмыслив и сопоставив переводы, страж выдал окончательный перевод сувоя, являвшего собой не что иное, как рецепт легкого, как мне показалось, антидепрессирующего средства. Впрочем, судить строго я не бралась, ибо  мои познания в алхимии требовали еще долгих практик и тщательных изучений теорий.
- Я покину вашу компанию… - вмешался Кот. – Рад был знакомству.
- Счастливо… приятно было познакомиться! – с нескрываемой досадой ответила я, созерцая, как рыжее пожарище волос растворяется в дали плачущих небес.
- Вам надо отнести этот рецепт аптекарю… - напомнил мне о моем долге страж.
- Ах да, вы правы… Я сегодня так забывчива. – добавила я невольно извиняясь. – Это все сид… этот странный сид…

( to be continued)